В лонгриде про Риттенхауса я описал фактическую сторону событий — что именно и в каком порядке происходило в этой истории. В конце лонгрида я написал о том, какое эти события имеют значение в общей картине происходящего сейчас в США, и это моя личная субъективная оценка. Но в той части лонгрида, которая касалась самого Риттенхауса и его жертв, я намеренно старался избегать любых домыслов, интерпретаций и “чтения мыслей” героев. Наверняка это не удалось мне на 100% — все мы люди и все мы невольно интерпретируем факты, хотим мы того или нет, — но, думаю, в основном удалось.
Но у меня, конечно, есть мнение и о самом Риттенхаусе, и о тех, кого он, к несчастью, убил. Скорее всего, это мнение считывается из статьи, но я хочу проговорить его вслух.
1. Сам Риттенхаус
Когда судья разрешил транслировать процесс над Риттенхаусом по видео, фактически все пишущие в соцсети и СМИ известные американские юристы и очень многие известные умеренные фигуры слева очень быстро признали, что Риттенхаус совершенно очевидно защищался и должен быть оправдан. Однако при этом почти все они сочли нужным отметить, что Риттенхаус поступал глупо и никакой не герой. Один очень известный человек даже счёл нужным сказать, что Риттенхаус поступил “аморально” — и получил за это кучу лайков.
Я не буду спорить с тем, что Риттенхаус поступил глупо. Очень может быть, что его решение поехать в Кеношу, взять там ружьё и пойти защищать магазины действительно было глупым. Но “глупый” не всегда значит “плохой” или “неверный”. Почему — будет очевидно из следующих пунктов.
Я думаю, что Риттенхауса вполне можно назвать героем. Что такое “герой” по словарю? Merriam-Webster определяет героя как человека, вызывающего большое уважение за смелые и благородные поступки.
Уважение — вопрос субъективный. У большинства левых комментаторов Риттенхаус ни малейшего уважения не вызывает. У правых — наоборот. Но давайте не об уважении, а о второй части.
Был ли поступок Риттенхауса смелым? По-моему, да. Поехать в город, который поджигают, хотя ты мог бы остаться дома, и сознательно пойти в самый центр беспорядков, а потом и пойти на конфликт с поджигателями — очевидно смелый поступок. Человек подвергает себя опасности, которой он вполне мог себя не подвергать.
Был ли поступок Риттенхауса благородным? Это зависит от точки зрения.
В моральной философии есть три основных течения: этика добродетели, консеквенциализм (этика результата) и деонтология (этика долга). Некоторые, вслед за Аристотелем, определяют благородство поступка по его мотивам. Мотивов Риттенхауса я не знаю, я не знаком с ним и не могу залезть к нему в голову. Почему и зачем он поехал в Кеношу, я точно сказать не могу. Видео, где Риттенхаус говорит, что пристрелил бы людей, которых он счёл вооружёнными грабителями, совсем не кажется мне убедительным свидетельством того, что его мотивом было просто “поехать пострелять” — тем более, что в Кеноше у него было масса возможностей пострелять, но реально стрелять он стал, лишь когда его жизни угрожала прямая и непосредственная опасность. Так что, основываясь на этике добродетели, я не могу сказать, было ли поведение Риттенхауса благородным.
Другие, вслед за Бентамом, определяют благородство поступка по последствиям. Если следовать этому течению этики, никакого благородства мы не найдём и в помине. Последствия ужасные — всё, что могло сгореть, всё равно сгорело, два человека погибли, один был ранен, сам Риттенхаус провёл больше года под следствием.
Но мне не близки подходы Аристотеля и Бентама к этике. Мне гораздо ближе подход Канта с его этикой долга, где поступки оцениваются не по мотивам и не по последствиям, а по их соответствию базовым этическим правилам. Риттенхаус отправился защищать от погромщиков город, где жили его родные и друзья. По-моему, это однозначно соответствует базовым этическим правилам. Так что я считаю поступок Риттенхауса благородным. А если человек одновременно смелый и благородный, то его совсем не стыдно называть “героем”. Герой, кстати, вполне может быть глупым.
В абзаце выше я уже ответил на вопрос о том, было ли решение Риттенхауса поехать в Кеношу и выйти с винтовкой на улицу аморальным. Но я хотел бы добавить ещё одну вещь.
Риттенхаус сделал ровно то самое, чему учат детей и подростков сотни популярных книг с юными героями, написанные десятками знаменитых писателей, от Вальтера Скотта до Джоан Роулинг. 17-летний подросток, взявший ружьё, чтобы защитить город от банд грабителей и поджигателей — архетипический персонаж молодёжной литературы последних двух сотен лет. Превозносить персонажей этих книг и одновременно ругать Риттенхауса за глупость и аморальность — классический случай двойных стандартов.
2. Его жертвы.
Известно, что все трое жертв Риттенхауса — Розенбаум, Юбер и Гросскройц, а также Зимински, который подначивал Розенбаума напасть на Риттенхауса, и человек, имя которого не называется, ударивший Риттенхауса ногой, — обвинялись в домашнем насилии и избиениях. У всех пяти эти обвинения довольно свежие, и у нескольких из них многократные.
Домашнее насилие отличается от других видов насилия по крайней мере в двух отношениях.
Во-первых, о нём очень редко сообщают в полицию. Жертвами домашнего насилия обычно становятся близкие люди, и они поначалу не хотят, чтобы мужа, сына или брата, который их ударил, посадили в тюрьму. Чтобы жертва заявила о преступлении, домашнее насилие обычно должно быть неоднократным и довести жертву до отчаяния. Если у человека в полицейском досье значатся три обвинения в домашнем насилии, скорее всего, он бил своих близких раз тридцать.
Во-вторых, чтобы бить близких людей, требуется особый склад характера. Психологи говорят, что такие люди часто являются психопатами и/или страдают пограничным расстройством личности. Для пограничного расстройства личности в числе прочего характерны асоциальность, вспышки гнева и низкий самоконтроль. Для психопатов тоже характерна асоциальность, а также пониженное чувство опасности и пониженная способность к эмпатии.
Мне лично кажется довольно показательным поведение Гросскройца. Гросскройц пришёл на протесты как парамедик, чтобы помогать раненым. Но после того, как Риттенхаус выстрелил в напавшего на него Юбера, Гросскройц, которому не грозила никакая опасность, вместо того, чтобы побежать к Юберу оказывать тому помощь, пошёл к Риттенхаусу с пистолетом в руке. Конечно, можно сказать, что обезвредить преступника с оружием не менее важно, чем оказать помощь, но Риттенхаус ни на кого не нападал, наоборот, он пытался убежать от толпы, и Гросскройц не мог этого не видеть. Получается, что в этой ситуации он в лучшем случае выбирал не между спасением одного раненого и спасением многих ещё не раненых от непосредственной опасности, а между спасением раненого и нейтрализацией пытающегося скрыться преступника. Возможно, я неправ, но мне кажется, что любой настоящий медик в этой ситуации выбрал бы первое.
Я совершенно не хочу сказать, что нападавшие на Риттенхауса — плохие люди, и так им и надо. Любая смерть — это трагедия, и очень жаль, что Розенбаум и Юбер погибли.
Я о другом. Мне кажется маловероятным, что все пятеро людей, вовлечённых в историю Риттенхауса с другой стороны баррикад, оказались домашними насильниками случайно. По-моему, это является свидетельством того, что погромы, подобные тем, что происходили в Кеноше в конце августа 2020 года, в первую очередь привлекают не рассерженных сторонников справедливости, а людей с расстройствами личности, склонных к асоциальному поведению и неспособных испытывать эмпатию к обычным жителям города, страдающим от их действий. Полицейское насилие в отношении чёрных не причина их гнева, а лишь хороший повод очередной раз дать себе волю.